МАТЕРИАЛЫ VII РОЖДЕСТВЕНСКИХ ЧТЕНИЙ

Профессор А.И. Осипов: Давайте спокойно смотреть на факты

Ежегодно последний день Рождественских международных образовательных чтений проходит в Троице-Сергиевой лавре. Участники чтений молятся у раки преподобного Сергия Радонежского, испрашивая у игумена земли Русской благословения на дальнейшие труды, а потом – встреча с преподавателями московских духовных школ. По сложившейся традиции в этих встречах участвует видный православный богослов Алексей Ильич Осипов, профессор Московской духовной академии и семинарии, автор книг по основному богословию, многочисленных статей.

Была такая встреча в актовом зале Духовной Академии и в нынешнем году. Предлагаем вниманию читателей запись ответов А.И. Осипова на вопросы участников Рождественских чтений.

— Хотелось бы получить разъяснение, в чем различие между телесной, духовной и душевной болезнями? Как следует помогать бесоодержимым?

— Вы знаете, телесные и душевные болезни — они очевидны. Так же очевидна и болезнь одержимости, беснование. Есть еще и духовные болезни — они самые очевидные, но никогда не видны. В чем состоит духовная болезнь? В наших страстях. Посудите сами, стал бы духовно здоровый человек обижаться на другого человека, который обозвал бы его каким-нибудь непотребным словом? Ну, обозвал и обозвал, дело его, что ж на таких обижаться. Разве стал бы он страдать, что у его товарища хорошо идут дела? Конечно, нет, только порадовался бы. Но ведь чаще всего и обижаются на пустяки, и завидуют страстно…

Вот что самое страшное. И это связано с глубинным поражением нашей души, которое, кстати, проявляет себя ежедневно, ежечасно — и не видимо глазу.

Когда одного святого спросили: “Отче, скажи нам, что самое главное в духовной жизни?” – он ответил: “Никогда не оправдывайся”.

В каком смысле это надо понимать? Не подумайте, что его совет касается каких-то деловых отношений — нет, тут могут быть какие-то недоразумения, нас могут не так понять, и разъяснения того, что мы делаем, необходимы.

Речь идет не об этом. Речь идет о наших человеческих отношениях, наших человеческих грехах и страстях. Никогда не оправдывай себя!

О чем пишет Макарий Великий? “Боже, очисти меня, грешного, яко николиже сотвори благое пред Тобою…” Он прекрасно видел, насколько поражены мы изнутри, и что наши даже добрые начинания, добрые дела отравлены грехом — тщеславием, расчетами…

Так вот, духовная болезнь — это самое страшное. Вот где беда человечества…

Кстати, если мы верим (а жалко, если не верим), что Дух творит, где хочет, что Дух первичен, а все формы материальные — вторичны, тогда мы поймем, что и наши все болезни — и телесные, и душевные, и социальные, и одержимость, и прочее — конечно, обусловлены ненормальностью нашего духовного состояния.

У каждого человека, правда, разный характер этой ненормальности: у одного преобладают одни страсти, у другого — другие.

Болезни разные бывают. Какие лучше? Вообще-то ужасны все, но самые страшные, которых человек не видит. Когда он видит, он начинает лечить.

Кто омыл ноги Христа слезами и осушил волосами? Помните, конечно. А кто осудил ее? Праведники.

Самое страшное, конечно, — это мнимое сознание своей праведности. Вот это самая тяжелая духовная болезнь.

А что делать с бесоодержимыми? Нужно делать только то, что искони и всегда предлагает Церковь. Есть Таинства, которые всегда по милости Божией совершаются в наших храмах.

Если бесоодержимый еще бывает в здравом уме и способности осуществить свою волю, он должен каяться, он должен исповедоваться, причащаться, собороваться — если это возможно. А если сам он не может — это должны делать те, для кого этот больной дороже всего.

Ибо мы — не мешок гороха. По учению Церкви мы — тело, мы все соединены. И неважно, любим мы друг друга или не любим. Не любим — тем хуже для нас. Мы в одном теле. Подумайте, какая беда, когда ухо ненавидит глаз, а глаз ненавидит ногу, а нога ненавидит голову и так далее… Какой абсурд, скажете вы, какая чушь, какое безумие!

Мы единое тело. И особенно близки рядом стоящие клеточки. Великую помощь может оказать человек человеку — чем? Истинной, подлинной, правильной духовной жизнью. Этот подвиг, очищая его самого, дает тем самым возможность питания другому человеку, с кем он соединен.

Поэтому если бесноватые не могут уже сами прибегнуть к церковным средствам для своего исцеления духовного — те, кто рядом с ними, должны начать жить по-христиански. Хоть теперь-то начать это делать, если раньше, до болезни своего близкого, жили не так, как полагается православному.. Вот что нужно, это — единственное здоровое церковное христианское средство. Излечивать бесоодержимых нужно церковными средствами, а не теми, которые — увы! — сейчас бурно распространяются и приносят вред и самим, кто этим занимается, и тем, кто к ним обращается.

Я говорю об отчитывании. Настоящая беда хлынула на нас. Не знала этого наша Церковь! Господь сказал: “Сей род изгоняется молитвою и постом”. Что разумеется под этим? Под молитвою и постом разумеется праведная жизнь, которая постепенно очищает человека, делает его совершенным вселением Духа Святого — и тогда уже ему не требуются никакие внешние средства. Он исцеляет одним словом, одним своим обращением к Богу — как это всегда и делали все святые. А когда те, кто не получил Духа Святого, то есть не приобрел этого дара молитвою и постом, а дерзает это делать путем отчитываний разных, — мы знаем, что в Деяниях апостолов по этому поводу написано. Бес ответил семерым: “Иисуса знаю,и Павел мне известен, а вы кто ?” Избил их и изгнал.

Опыт показывает, что те, кто без стяжания Духа Святого, то есть без дара Божия, с которым совсем не соединено никакое отчитывание, начинает этим заниматься, — эти люди бедные потом очень страдают.

Более того, многие люди, которые обращаются туда, еще больше заражаются. Там же собираются целые толпы, там идет Бог знает что — интриги, и шум, и пророчества, и предсказания, и оскорбления…

— Когда нужно отмечать 2000-летие Рождества Христова – в 2000-м году или в 2001-м?

— Я бы сказал так: не все ли равно? Эти даты в известной мере условны. Не зря же Церковь объявила юбилейным как раз весь год — от 7 января 2000-го года до 7 января 2001-го. Главное, по-моему, помнить, что Он родился в грязном запущенном вертепе, а не в царских чертогах. И дай Бог, чтобы Он родился в нашей грязной запущенной душе.

— При постоянном укорении себя как не впасть в уныние, а главное, не утратить радость?

— Дело в том, что искреннее покаяние всегда сопрягается с божественной радостью, дарованной сердцу человеческому. Иначе оно было бы невозможно! Это закон духовной жизни, это факт. Оказывается, искреннее покаяние порождает благодатные, то есть радостные слезы.

Помните преподобного Серафима Саровского? Он даже не мог иначе к людям обращаться кроме как “Радость моя!” И эта радость согревала не только его душу; и все другие переживали величайшую радость от общения с ним.

Покаяние, осознание своей греховности, сокрушение о грехах — всегда в человеке порождает не простое видение своего недостоинства, а приближает Бога к человеку. Господь пришел спасти — кого? Грешников, а не праведников. Что значит — “пришел спасти”? Соединяться с ними, подходить к ним. Нет большей радости для души, чем та, что рождается, когда человек вдруг ощутит в своей душе Бога, пришедшего к нему. Вот где радость начинается! Оказывается, покаяние, слезы раскаяния — это вовсе не уныние, совсем не уныние. Это покаяние дарует человеку Бога — величайшую радость человеческую.

— Каким образом осуществляется связь между душой умершего и живущими его близкими? Например, есть ли такая связь при поминовении? Ведь для нецерковного человека поминки – это прежде всего застолье, а не молитва о душе умершего?

— Господь сказал: “Приобретайте себе друзей богатством неправедным”. Что это означает? Все, что мы имеем здесь, на земле, — это богатство? Смерть прикоснулась — и лопнул мыльный пузырь. Миллионы ли, миллиарды ли, энциклопедии ли в голове — все лопается во мгновение ока. Это мыльный пузырь! Но с помощью вот этого неправедного богатства я могу осуществить самое важное, что есть в мире: я могу проявить любовь к другому человеку. Я могу помочь голодающему, страдающему, скорбящему, недугующему… Что такое это застолье на поминках? Это не что иное как некий акт любви, акт милосердия, оказываемый другим людям ради того усопшего, которого собрались помянуть за столом.

Мы только сейчас говорили, как мы связаны друг с другом. Дело, конечно, не в том, какую пищу вкушать за столом, а в проявлении любви. Пища — дело простое, и животные едят…

— Как раскаяться в поступке, о греховности которого знаешь, но не осознаешь, не видишь ее?

— Это невозможно. Если я вижу, что я прав, как же я буду в этом каяться? Поэтому цель христианской жизни, цель всей аскетики, цель всей духовной жизни — увидеть, кто я есть на самом деле. Проще говоря, увидеть, насколько я грешен. Это то, о чем мы говорим: не тронь, иначе пойдет вонь. Не тронь! А пока я не вижу — извините. Какие у меня грехи! Это ты грешный, ты и кайся, а я праведный. Вся суть в этом — увидеть свои грехи. Весь Великий пост читаем молитву Ефрема Сирина — о чем она? “Даруй ми зрети моя прегрешения…”

Кажется, чего тут и зреть-то, о чем молиться? Увы, греха-то своего мы и не видим. Все на свете видим, а греха — не видим. Не увидим греха — не будет покаяния, не будет покаяния — Христа в душе не будет. И от нашего христианства остается одна пустышка. Вывеска. Как у неудачливого художника, который нарисовал собаку, а подписал “Се лев, а не собака”. Какая красота!

— Не кажется ли вам, что вы с некоторым пренебрежением относитесь к объективной информации, которая касается канонизации царской семьи? Опубликованные дневники Александры Федоровны, посмертные чудеса… Воы все времена дело канонизации проходило с величайшими трудностями, это мы наблюдаем и сейчас. Какой вы видите выход из создавшейся ситуации? Царская семья сейчас более почитаема, чем все вместе взятые новомученики, ныне прославленные.

— Вы знаете, иногда у человека бывает такое ощущение, что он встретился со святым. И больше почти никто не знает, что это — святой. Но я-то знаю! Могу я ему молиться? Молись. А как же сделать, чтобы и другие молились этому святому тоже? Это — дело Церкви. Лично — почитай, кого считаешь достойным, но когда ты начинаешь свое личное мнение выдавать за мнение Церкви, — тут ты на себя берешь ту ответственность, которую не имеешь права брать.

Поэтому я бы предложил всем, кто считает царскую семью достойной прославления, — почитайте, но не трубите! Не нужно использовать радио, телевидение, газеты, журналы, не нужно в книжки для детей помещать иконы с изображениями того, кого Церковь еще не канонизировала. Не надо брать на себя страшный грех!

К сожалению, этого мы не наблюдаем. Идет пропаганда святости, не удостоверенной Церковью. Причем любое возражение, любой голос против вызывает шквал оскорблений того, кто посмел возразить. Значит, речь идет не о святыне. Со святостью таких вещей не происходит.

Помните, иоанниты, лжепочитатели Иоанна Кронштадтского, как себя вели? Но ведь это же не христианство!

И все боятся слово несогласия с этой пропагандой святости вымолвить, прямо террор, сказать ничего нельзя! Меня спрашивают иногда об этом, я говорю — потому что кто-то же должен противостоять этому террору.

Давайте спокойно посмотрим на факты, не ругаясь.

Ведь вы, православные люди, — кто из вас, имея все возможности, в свою семью для воспитания детей пригласит католика, лютеранина, англиканина?… Не пригласите, если вы православные? А, это потому что вы не святые. А в царской семье и наследника, и царевен воспитывали и католики, и лютеране, и англикане.. И до конца жизни даже были с ними. Но это никого не интересует, не беспокоит.

В то время жил святой Иоанн Кронштадтский, оптинские старцы — а при царской семье кто был? Почитайте митрополита Вениамина Федченкова.

В шестнадцатом году Александра Федоровна пишет: “Наш друг мсье Филипп…” Кто такой Филипп? Мистик, “ясновидец”, которого её же духовник называет “порождением бесовских сил”. Был близок к царской семье и французский спирит, мартинист Папюс, создатель “Практической магии”. Кто еще при дворе? Распутин! А вот об оптинских старцах, об Иоанне Кронштадтском при дворе речи нет… Никто на это не обращает внимания.

1905 год. Министр Витте с восторгом докладывает Николаю Второму: “Отныне все религии получили свободу, кроме Русской Православной Церкви”.

Все собирают съезды, соборы, выбирают себе предстоятелей… Иларион Троицкий восклицает: “Одна Русская Церковь только не может ни собрать Собор, ни избрать себе Патриарха”. Не дает Государь… Только она одна остается государственным ведомством.

Наконец, отречение. Не случайно митрополит Иоанн (Снычев), бывший Санкт-Петербургский и Ладожский, был решительно против канонизации — почему? Потому что император отрекся от престола. Причем не просто же отрекся.

Во-первых, он это сделал за своего наследника — сына Алексея, на что не имел права по законам Российской империи. Во-вторых, отрекся в пользу того, кто даже и не знал об этом. И когда брат царя Михаил узнал, то не принял этого отречения.

Понимаете, Николай Второй уничтожил самодержавие как принцип власти в России. Нарушена была клятва Великого московского собора 1613 года, который поставил первого государя. В ней говорилось, что царь ответствен только перед самим Богом, и если кто от этой клятвы отречется — царь ли, патриарх — да будет отлучен, и так далее.

А что мы видим в отречении Николая Второго? “Брату нашему возлюбленномуМихаилу править совместно с народом избранными учреждениями на основании ими установленных законов…” Не Господом Богом, не царем! Это настоящий республиканский демократический принцип правления.

Иоанн Кронштадтский очень резко реагировал на свободы 1905 г. Неужели это никого не смущает? Он писал: “Отечество наше возлюбленное страдает за грехи царя и народа, за маловерие и недальновидность царя, за его потворство богохульству Льва Толстого”.

Почему никто из ныне канонизированных святых новомучеников российских — Патриарх Тихон, митрополит Вениамин Санкт-Петербургский, архиепископ Фаддей (Успенский), митрополит Петр (Полянский), митрополит Серафим Чичагов, тот же Илларион Троицкий — никто из них не назвал царя святым страстотерпцем. А ведь могли бы. Более того, в решении Святейшего Синода по поводу отречения государя не выражено ни малейшего сожаления. Неужели это ни о чем не говорит?

Когда началась у нас кампания по канонизации? Только когда началась перестройка. Началось активное внушение — откуда оно идет? Вот это вопрос серьезный.

По крайней мере, ясно одно: что в нашем обществе идет разделение, а это беда. Церковь призвана соединять, а не разъединять.

Я предлагал успокоиться всем, прекратить всякую полемику, прекратить все публикации, прекратить так называемое служение — умолчать до Собора., на решение которого оставлен нашим священноначалием этот вопрос.

Увы! Агитация продолжается.

—Как быть, если есть любовь ко всему и к Богу, а покаяния нет? Как прийти ко спасению?

— Есть много видов любви, и только одна из них — правильная.

Истинная любовь, с христианской точки зрения, — та, которая проистекает из видимой, во-первых, своей гибельности, и отсюда — сочувствия каждому другому. Еще раз повторяю, что говорил много раз: в больнице больные не осуждают друг друга за болезнь. Вот откуда истинная любовь рождается!

А не та, которую мы видим в католицизме. Является Христос Терезе Авильской, которая сейчас признана одной из величайших святых, и говорит: “До этого ты была просто моей возлюбленной; отныне ты будешь супругой моей”. Она падает в обморок от восторга.

Даже незадолго до смерти она восклицает: “О Бог мой, супруг мой!”

Ну что же это такое?.. Это настоящий роман — мысленный, эмоциональный.

Об этом нам говорит и святитель Игнатий Брянчанинов — прямо говорит, что это прелесть, в которую попадает человек, не знающий, что такое любовь к Богу, не понимающий, что истинная любовь рождается только из познания себя, своей греховности, из смирения. Из истинного смирения только рождается истинная любовь. Не понимающий этого впадает в любовь романтическую, мечтательную. Тогда телесные отношения заменяются мысленными чувствованиями — но хрен не слаще редьки.

— Мои знакомые попросили помочь окрестить их ребенка. Священник, не спросив моего согласия, сказал, что я стану крестной матерью. Но родители не дают мне его причащать. Крестили его в четыре года, сейчас ему одиннадцать. Несу ли я ответственность за душу этого ребенка?

— К сожалению, эта практика крестных отцов и матерей превратилась в чистую формальность. По существу, крестным можно быть при осознании ответственности, которую берешь на себя. Вот как обеты дают монашеские — нельзя же так, что сегодня дал обет, а завтра женился…

Стать воспреемником — ответственность не меньшая, чем при юридическом оформлении усыновления. Но у нас, к сожалению, это превратилось в форму, в обряд.

Поскольку вы вовсе не собирались быть крестной матерью, то ваша ответственность здесь, наверное, невелика. Но, я думаю, поскольку вы уж взялись за это дело, то вы должны обязательно молиться за этого ребенка.

— Мой духовник насильно посылает меня в женский монастырь, а я не вижу там того, что мне кажется необходимым для спасения моей души.

— Увы, мы в последнее время совсем забыли, кто такой духовник. А ведь об этом точно говорили святые отцы: духовник — тот, кто видит душу. Вы пришли к нему, еще молчите — а он уже видит, что у вас происходит. Какого человека может принять духовник к себе? Только того, кто к нему просится: “Прими меня, отче, я хочу быть твоим чадом”. Я уверен: о том, чтобы настоящий духовник сразу принял под свое духовное попечительство кого-нибудь малознакомого, и речи не может быть. А уже если и примет, то с осторожностью. И будет не приказывать, а в лучшем случае — советовать.

Я считаю так: один из признаков — самых ярких — лжедуховника, это когда он приказывает направо и налево. Духовник — это образец смирения, образец любви. Он только советует. Бывают, конечно, крайние случаи, когда человек, скажем, хочет идти на верную смерть, и тогда духовник ему запрещает, приказывает не делать этого. Но ведь это редкость, а не основа отношений!

Пастырская задача — помочь, посоветовать, подсказать, где прочитать, напомнить, что говорили по этому поводу святые отцы. Преподобный Нил Сорский никому не давал ответа до тех пор, пока не найдет его у святых отцов. Святитель Игнатий Брянчанинов пишет, что оптинские старцы следовали именно этому правилу преп. Нила. Они всячески воздерживались давать советы от самих себя — и этим показали свое смирение, свою духовность. Чем меньше духовность, тем больше приказа.

Нечего поэтому бояться, что вам духовник приказывает идти в монастырь. Не мое, наверное, дело, но лучше с таким духовником расстаться.

Не может духовник командовать, потому что он духовник, духовный человек. Посмотрите, как вел себя смиренно Серафим Саровский! Сейчас начинают копировать великих святых, не будучи ими. Игнатий Брянчанинов таких называет “артистами”. Увы, если в его время уже было множество “артистов”, то что же теперь?

На Западе эта страшная болезнь очень распространена, и у нас появляется. Серафим Роуз об этом очень хорошо пишет : “Сплошь и рядом возникают личности, которые создают группы, секты, различные общины, в которых он становится непогрешимым отцом, непогрешимым главой”.

Мы осуждаем секты, но ведь этот опаснейший процесс идет даже в недрах нашей Церкви. Порой неразумный священник — просто потому, что за ним идут люди, — себя превращает в такого тоталитарного главу. Это такая беда, такое очевидное нарушение Священного Предания Церкви, такое отступление от святоотеческого учения, что просто поражаешься, как это может быть.

Святитель Игнатий пишет, что наше время — время отношений по совету, а не безусловного послушания. Совета — кому? У старших братий, то есть более опытных, более духовных. Если он действительно более опытен и более духовный, то даст совет, а не приказ.

А если секта организуется — тогда не до советов, тут все на приказе. Как-то возле Лавры, я видел, идет небольшая группа — священник и несколько женщин. И он — еще молодой, лет тридцати, — отчитывает одну свою спутницу: “Ты как смела взять благословение у такого-то? Ты у меня сегодня брала уже утром!” — “Как же, батюшка, неловко было…” — “Не сметь чтобы больше этого делать!”

Жалкая карикатура на духовничество, от которой только плакать можно. Увы, такое встречается сплошь и рядом. Беда — и потому, что мы ничего не читаем. Сами не хотим трудиться, а ищем человека, который все за нас будет решать. Нам орыакул нужен, а не духовник!

Почитайте Игнатия Брянчанинова, он же прекрасно пишет о том, кто такой духовник, какой у него опыт, в какой мере его можно слушаться. Приводит примеры из писаний святых отцов, а не того, что мы с вами можем сочинить Сочинения святителя Игнатия — это своего рода краткая энциклопедия всего святоотеческого аскетического наследия Церкви.

К печати подготовил Андрей САЛЬНИКОВ