ОБЩЕЦЕРКОВНЫЕ СОБЫТИЯ

Уроки Владыки

Рассказывает протоиерей Василий Павлов.

С владыкой Михаилом я был знаком более 20 лет. Он руководил моим воцерковлением, рукополагал меня во диакона, во иерея, мы довольно много общались помимо служебных отношений. Владыка был очень интересным, разнообразно талантливым человеком, у меня осталось о нем множество воспоминаний.

Особое место в этих воспоминаниях занимают эпизоды, которые я мысленно объединил в раздел под названием "Уроки Владыки", понимая, что они формировали мое понимание церковной и духовной жизни, давали опыт, который впоследствии определял мои поступки, пмогал дать верный совет другим. Желая, чтобы эти уроки приносили как можно больше пользы, я часто о них рассказывал, а теперь предлагаю некоторые из них читателям "Благовестника".

 В церковную жизнь я вступал во времена государственного атеизма (1980 год). Владыка вызвал меня из Астрахани, приютил в своей резиденции на ул. Панкратова и через месяц отправил прописываться, ведь без этой процедуры нельзя было принимать меня на работу. За разрешением на прописку надо было идти в исполком. Я шел туда с тяжелым сердцем, понимая, что причина моего переезда в Вологду одобрения там не встретит.

Мои предчувствия оправдались. В соответствующем кабинете на меня посмотрели прямо по Маяковскому - "как на бомбу, на ежа, на бритву обоюдоострую". Мне перечислили сразу несколько причин, по которым меня нельзя было прописывать, тут же доложили об этом уполномоченному по делам религий и решительно предложили уезжать подобру-поздорову.

К Владыке я вернулся в крайне подавленном состоянии: мне казалось, что я наткнулся на непреодолимую стену, что моим мечтам конец и что предстоит жалкое возвращение в Астрахань. Владыка все это понял и обратился ко мне со следующим наставлением: "Василий Васильевич, сегодня у Вас первая неприятность. Так вот, очень вероятно, что в предстоящей Вам церковной деятельности таких неприятностей будет еще немало. Надо себя верно настроить. Знаете, с кого должны брать пример священники?.. С боксеров! Те ведь - загнали их в угол или они загнали противника в угол, но делают они все одно и то же - продолжают биться, руками работать".

За этой шуткой я увидел и огромный личный опыт Владыки в преодолении препятствий, и его твердую уверенность, что "все образуется". Удивительно, но через неделю я был уже прописан - певчая из соборного хора (впоследствии она стала моей кумой) пошла к знакомой паспортистке и дала ей шоколадку. Владыка очень смеялся над таким поворотом событий, а я понял справедливость русской пословицы про царя и псаря. Еще меня поразило, что самовольной паспортистке не было сделано никакого взыскания, на свершившееся все, по-видимому, махнули рукой.

Год моего приезда в Вологду, 1980 - это год ввода советских войск в Афганистан. Как-то я послушал "Немецкую волну" или что-то в этом роде и пришел в ужас - почти весь мир был против нас, назывались ужасающие цифры голосования в ООН, а наша пропаганда все это замалчивала или искажала. Незаконность нашего вторжения была очевидной, и меня вдруг очень взволновал вопрос, что бы я посоветовал своим сыновьям (хотя им тогда было 12 и 10 лет), если бы государство послало их на такую несправедливую войну?

За ответом я обратился к Владыке и получил его в таком виде: "Вообще-то Церковь благословляет военную службу и защиту отечества, но сейчас главное не в этом. У Вас, я полагаю, множество гораздо более актуальных проблем, - Владыка вопросительно взглянул на меня и после моего утвердительного жеста продолжал, - вот Вы ими и занимайтесь. А если придет время для решения этого вопроса, Вы помолитесь и с Божьей помощью найдете на него ответ".

Этот урок помог мне в дальнейшем избегать ненужных треволнений и твердо следовать заповеди "Довольно для каждого дня своей заботы" (Мф. 6, 34).

Как-то в церковной компании Владыку спросили о здоровье священнослужите-ля, который настолько тяжело переживал неудачу одного своего начинания, что даже перенес инфаркт. О дружеских отношениях с этим человеком я знал от самого Владыки и был немало удивлен, когда вместо сожалений мы все услышали решительное: "А вот когда мало Богу верят, тогда инфаркты и получают! Думают, что если сделали что-то с хорошими намерениями, то дело обязательно должно удаваться. Но, может быть, это дело Богу не угодно или время для него еще не пришло!

Мы должны стараться сделать все, что можем, и этого довольно. А будет у нас успех или неуспех, на то воля Божия".

Владыка навестил человека, кото-рый недавно пришел к вере и ревностно развивал ее в себе. И вдруг в разгар религиозного воодушевления - серьезный перелом ноги. Первый же вопрос гостю был: "Владыка, за что?!"

"Это не христианская постановка вопроса, - отвечал Владыка, - надо спрашивать себя не "за что", а "для чего?" Очень часто наши неприятности связаны вовсе не с наказанием, а с какой-то другой причиной, например, с какой-то переменой в нашей жизни".

Регентом церковного хора я стал в атеистическое время, и понять многие мои затруднения может только тот, кто сталкивался с ними сам. Найти певчих было невероятно трудно, несмотря на приличные по тем временам гонорары. Смельчаки, появлявшиеся на клиросе со всевозможными предосторожностями, готовы были бежать оттуда при первом окрике на "основной" работе. Приходилось брать, кого попало, но кризисы все равно следовали один за другим. Оставшись как-то в очередной раз без всей своей крайне немногочисленной мужской группы в преддверии праздников, я с тоской вопрошал Владыку: "Что же теперь будет? Что мне делать?"

С какой-то торжественностью Владыка отвечал мне: "Неужели Вы думаете, что Господь, который заботится даже о птицах и лилиях (Мф. 6, 26-28), оставит без поддержки главный храм епархии?" Измученный постоянными трудностями, я был поражен такой уверенностью, которая, к тому же, вскоре оправдалась. Положение как-то выправилось, и праздники мы спели удовлетворительно.

Большинство описанных мною случа-ев показывают, какая глубокая вера была у Владыки. Свои воспоминания я закончу рассказами самого Владыки, которые являются свидетельством того, на что он был готов ради своей веры.

Еще в молодости за распространение веры он провел почти год в тюрьме (если не ошибаюсь, встретил там свое 18-летие). Впоследствии это очень осложнило его жизнь. Как человек для власти неугодный и подозрительный (в том числе и по происхождению), он должен был покинуть родной город (Ленинград) и перебраться в какой-то небольшой поселок на Урале. Там он преподавал в школе два или три предмета.

Однажды в школе появился новый директор, человек суровой наружности, в гимнастерке, сапогах и с прочими военными атрибутами. Представившись учителям, он поднял правую руку и многозначительно заявил: "Вот этой самой рукой я лично расстрелял столько-то контрреволюционеров". Через некоторое время новый директор объявил на педсовете, что пришла инструкция заниматься атеистическим воспитанием на всех уроках и по всем предметам без исключения. Оставшись с директором наедине, владыка Михаил сказал, что не может исполнить этой инструкции, поскольку он верующий человек ("Вот как становятся архиереями", - подумалось мне в этот момент рассказа). Грозный директор повел себя неожиданно сдержанно, но Владыке пришлось опять уезжать и скитаться.

Как-то Владыка сказал мне, что очень хотел бы пострадать за Христа перед смертью. Зная его симпатии к протестантской идее спасения одной лишь верой во Христа, я позволил себе шутку: "Владыка, Вы уверены в своем спасении, но все же считаете небесполезным и пострадать?" Владыка, конечно же, понял мою иронию, но никак не реагировал на нее, а подтвердил очень задумчиво и серьезно: "Небесполезным".

7 апреля, в праздник Благовещения, - сороковой день со дня преставления  владыки Михаила.

Просим помолиться об упокоении его души в селениях праведных всех прочитавших эти строки.

№1-3(57-59), 2000